ТЯЭС

 

На следующее утро встали рано. Предстоял не близкий путь в Самару, длиной почти в 1000 километров.

Позавтракав, все сели в машину, и Пётр Антонович повёз их в Орёл. От Орла начиналась автострада на Самару, проходящая через Липецк, Тамбов, Пензу. Пётр Антонович занял левый ряд и его новенькая, окрашенная флюоресцирующими красками “Лада”, переливаясь всеми цветами радуги, понеслась вперёд со скоростью 250 км/ч. Мимо мелькали фермы, луга, пастбища со скотом, поля кукурузы, пшеницы, подсолнухов. Над ними висели разноцветные аэростаты. Поля сменялись садами, бахчами, лесозащитными полосами. Утренний воздух был ещё свеж и влажен, но поднимающееся солнце уже припекало. Пётр Антонович включил кондиционер.

Липецк проскочили по объездной дороге, не сбавляя хода.

- Обратите внимание направо, - предложил Пётр Антонович, - мы приближаемся к энергетическому сердцу России, гиганту атомной энергетики, Липецкой термоядерной электростанции.

Сергей, Юля и Людмила Александровна повернули головы направо, с интересом наблюдая за странными сооружениями показавшимися вдали. Их внимание привлекло громадное прямоугольное здание из стекла, гранита и алюминия с серебристым шпилем, увенчанным эмблемой атома водорода. Под эмблемой гигантскими светящимися буквами было написано "Липецкая ТЯЭС". Перед зданием электростанции был разбит сад с аллеями роз, декоративным кустарником и цветниками. Посредине бил громадный фонтан под названием "укрощённый атом". Это была человеческая ладонь с запястьем, держащая пальцами атомное ядро. По орбите вращались электроны, из которых били струи горячей воды, подсвеченные солнечными лучами.

Пётр Антонович остановил машину, и присутствующие несколько минут сидели неподвижно, любуясь великолепным зрелищем. Сергей уже не раз видел этот известный на весь мир термоядерный центр по телевизору, но здесь он предстал пред ним и его спутниками во всём своём великолепии.

- И не подумаешь, что здесь сосредоточена такая колоссальная энергия! - Произнёс Пётр Антонович. - Один миллиард киловатт, шутка ли! Весь центр Европейской части России обеспечивает. Отсюда по сотням сверхпроводящих кабелей энергия подаётся в десятки городов, включая Москву, Саратов, Волгоград, Курск, Орёл, Смоленск… да все и не упомнишь.

- А сам реактор, я слышал, находится глубоко плод землёй? - осведомился Сергей.

- Да. Над землёй только небольшая часть гигантского комплекса: системы управления и защиты, административный центр, вспомогательные службы, лаборатории. А вон сбоку круглые здания видите? Это трансформаторные подстанции. Рядом с ними цеха для получения жидкого азота, идущего на охлаждение сверхпроводящих кабелей. Я тут на экскурсии был, так нам экскурсовод всё рассказал и показал.

- А сам реактор-то видели?

- Конечно. На лифте спускался метров на пятьдесят. Вокруг ходил, схему реактора видел. Впрочем, вокруг ходить не интересно. Огромная цилиндрическая болванка с кучей кабелей и трубопроводов. А вот на схеме он красивый! Там реактор в разрезе показан, в красках. Зона горячей плазмы - красная, катушки с током - зелёные, жидкий азот - синий, электромагниты - коричневые, литиевый поглотитель - жёлтый. Схема эта на пульте управления расположена. Там реактор как живой. Всё светится, движется. Видно как бьётся внутри, пульсирует водородная плазма, нагретая до 30-ти миллионов градусов, как сжимает её электромагнитное поле, образованное сверхпроводящими магнитами, как возбуждается в катушках электрический ток. Каждый параметр контролируется. Малейшие отклонения и автоматика тут же даёт управляющую команду. Людям и делать нечего. Ходят себе в белых халатах да на приборы поглядывают. Во работёнка! Не то, что у нас, крестьян.

- А взорваться он не может, как когда-то в Чернобыле? - спросила Юля.

- Нет. Тут же совсем другой принцип. Там атомная электростанция была, на уране, а здесь термоядерная, на водороде. Никакого урана и никакой радиации тут нет.

- Радиация-то есть, - возразил Сергей. - Там внутри мощнейший поток нейтронов и гамма излучение. Только они сразу исчезают, как только реактор выключается. Нет никаких радиоактивных отходов, радионуклидов.

- Ну, я об этом и говорю, - согласился Пётр Антонович. - Как выключат его, так никакой радиации. А в Чернобыле, я читал, просто безобразие было.  Преступная халатность. Инженеры из московского НИИ отключили всю автоматику, все виды защиты и стали экспериментировать с реактором, управляя им вручную и нарушая все инструкции и правила безопасности. Можно сказать, что они сделали всё возможное, чтобы реактор взорвался. Ни один злоумышленник, ни один диверсант до такого бы не додумался! Ни одна случайная авария не могла бы привести к таким последствиям. Только специалисты могли такое сотворить.

- Слава богу, что ничего подобного больше не было, - включилась в разговор жена Петра Антоновича.

- Конечно.  Потом все реакторы модернизировали. С выключенной автоматикой и защитой они просто не работают, а защиту невозможно отключить без остановки реактора.

- Ввели так называемую "поправку на дурака", - сказал Сергей, садясь за руль. Теперь настала его очередь вести машину.

- А без такой поправки нельзя, - заметил Пётр Антонович. - Она везде должна быть, в любой технике. Иной раз на человека просто что-то находит и он делает такое, чего в нормальном состоянии никогда бы не сотворил. Бывают такие случаи. И как раз с людьми, которые не новички. Новички всё делают осторожно, ответственно, а вот "ассы" как раз и допускают небрежность, халатность. Слишком высокого мнения они о себе.

Через пару минут машина снова тронулась в путь. Сергей и Пётр Антонович, по очереди сменяли друг друга.

В Самару прибыли около полудня, а через двадцать минут Сергей лихо подкатил к родному дому.